годится? При этом адвокаты действовали отвратительно с морально-этической точки зрения, явно рассчитывая спровоцировать Уотта на некую спонтанную агрессивную реакцию – это позволило бы им утверждать, будто он плохо себя контролирует и подвержен вспышкам гнева.

Уилльяма Уотта выносят на носилках из здания суда после дачи им свидетельских показаний.

Уотт, по-видимому, нюансы такого рода понимал и всё время оставался предельно собран и корректен в ответах. Его выдержка принесла плоды! Когда адвокат Грив принялся расспрашивать Уилльяма о его изменах и возможном намерении избавиться от жены, Уотт не стал вдаваться в многословные объяснения, а лишь посмотрел на адвоката с укоризной и произнёс осуждающе: «Какая же профессия!» [в том смысле, какая подлая и гнусная]. После этого он закрыл глаза и прикрыл лицо рукой, давая понять, что не хочет видеть адвоката.

Фраза эта моментально получила широкую известность. Весь драматизм сцены осознали многие, наблюдавшие допрос, в том числе и репортёры. Не дожидаясь окончания заседания, некоторые из них бросились к телефонам, и потому местные радиостанции в вечерних новостях уже рассказали радиослушателям об эпичном унижении адвоката Грива и несомненном успехе Уилльяма Уотта, успешно обошедшего все расставленные ловушки.

Хотя подсудимый на протяжении всего процесса демонстрировал полное самообладание и веру в победу, его апломб к последней декаде мая явно испарился. Мануэль сделался задумчив и мрачен, несмотря на всё своё самомнение, он, по-видимому, понимал, что обвинение вчистую выигрывает. 23 мая неожиданно для своих защитников Мануэль заявил ходатайство о передопросе некоторых из свидетелей обвинения, допрошенных ранее. Подсудимый имел право задавать вопросы во время допросов – эта норма есть во всех цивилизованных уголовно-процессуальных системах – но требовать повторного допроса лица, прежде уже ответившего на все вопросы и отпущенного, считалось некорректным. Тому имелось веское основание – дело заключалось в том, что свидетель после дачи показаний может занять место в зале и следить за ходом процесса, тем самым он может пополнить известную ему информацию новыми деталями и видоизменить первоначальные оценки.

Судья Кэмерон имел формальное право отказать Мануэлю в его просьбе, но решил этого не делать, дабы уменьшить доказательную базу в случае возможной подачи апелляции. В результате на свидетельском месте появилась группа лиц, ранее уже выступавших в процессе, в частности, суперинтендант Данкан, руководивший поисками тела Изабель Кук, детектив МакНейл, получивший первые признательные показания Мануэля, два тюремных конвоира, наблюдавшие встречу Питера и Джо Бреннана в тюрьме «Барлини» после ареста первого, а также ряд других лиц. Честно говоря, цель их повторного допроса не до конца понятна, Мануэль не услышал ничего такого, что могло бы хоть как-то дискредитировать линию обвинения в глазах присяжных заседателей.

Затея с повторным допросом полностью провалилась, единственным её объективным результатом стало лишь затягивание судебного процесса на одно заседание. Вся эта возня свидетельствовала об одном – Мануэль растерян и не видит выхода из тупика, в котором оказался.

Люди на газоне перед зданием Высокого суда в Глазго в ожидании вердикта жюри присяжных по «делу Питера Мануэля» (снимок сделан 29 мая 1958 года).

Присяжные вынесли вердикт 30 мая 1958 года – на 19-й день судебного процесса после обсуждения, не потребовавшего даже 3-х часов. Жюри сошлось в том, что подсудимый не был виновен в убийстве Энн Кнейландс, а его причастность к взлому дома преподобного Хьюстона и хищению из него не была доказана. Все остальные эпизоды признавались доказанными. Поскольку 3 из 6 эпизодов карались смертной казнью, лорд Кэмерон без каких-либо колебаний приговорил Питера Мануэля к казни через «повешение за шею».

Нельзя не признать того, что вердикт оказался довольно причудлив в том смысле, что убийство Энн Кнейландс доказывалось ничуть не менее убедительно, чем убийство Изабель Кук, но у присяжных, по-видимому, на сей счёт имелись свои соображения, весомость которых нам сейчас оценить весьма сложно.

После сокрушительного поражения в суде Мануэль уволил адвокатов, хотя и проделал это без скандала. Обычно преступники в подобных ситуациях склонны делать какие-то громкие заявления и валить вину за приключившийся конфуз на защитников, но Питер проявил завидное благоразумие и сдержанность. По-видимому, он понимал, что для подачи апелляции ему понадобятся новые адвокаты, а потому представителей этого цеха лучше лишний раз не задевать – себе же дороже выйдет!

Новые защитники – Элистер Малкольм Морисон (Alistair Malcolm Morison) и Джеймс МакДональд (MacDonald) – весьма деятельно взялись за работу и буквально за 2 недели подготовили апелляцию. Состояла она из 8 пунктов и, честно говоря, автор испытывает сильные сомнения относительно того, следует ли рассматривать её здесь и сейчас. Следует понимать, что цель апелляционного рассмотрения заключается не в том, чтобы пересмотреть судебное производство первой инстанции по существу, а лишь в том, чтобы оспорить его результат на основании процедурных нарушений. Другими словами, апелляционный адвокат не ставит под сомнение виновность подзащитного, он лишь исследует процессуальную чистоту доказательства вины.

Документ, составленный Морисоном и МакДональдом, даже на человека далёкого от реалий британского правосудия производит впечатление довольно поверхностного и малоубедительного. Например, в одном из пунктов адвокаты поставили под сомнение непредубеждённость судьи, который в своём наставлении присяжным обратил внимание жюри на то, что подсудимый не только указал закопанное тело Изабель Кук, но и показал места сокрытия её обуви. По мнению судьи, эти доказательства были разнородны и равно убедительны, а вот апелляционные адвокаты сочли, что такое разделение неуместно и судья ввёл присяжных в заблуждение. Адвокаты сочли недопустимым привлечение стороной обвинения в качестве свидетеля Уилльяма Уотта, который сам являлся обвиняемым в рамках заранее объявленной «специальной защиты». Другой пункт апелляции касался того, что судья Кэмерон поставил под сомнение показания Тэйлора и Моррисона – тех свидетелей, которые якобы видели Уилльяма Уотта по пути в Глазго в ночь на 17 сентября. Также адвокаты указали на необъективность жюри, набранного из местных жителей, из состава которого ещё на этапе отбора были исключены лица женского пола и преподаватели. Самое смешное заключалось в том, что с предварительным отводом женщин и преподавателей защита Мануэля согласилась без малейших колебаний – подобный отвод явно был в интересах обвиняемого!

В общем, апелляция производила впечатление документа очень формального и поверхностного. Трудно отделаться от ощущения, что Морисон и МакДональд не верили в успех собственного начинания и занялись этим делом лишь потому, что того требовала буква закона.

Рассмотрение апелляции было назначено на утро 24 июня 1958 года в Апелляционном суде Эдинбурга при участии лорда Кэрмонта (Carmont) и лорда Сорна (Sorn). В тот день Питера Мануэля посадили в тюремный автобус, который, преодолев почти 70 км, доставил его из тюрьмы «Барлини» в самый центр столицы Шотландии. Однако Элистер Малькольм, встретив Мануэля в камере для подсудимых, рекомендовал тому не принимать личное участие в апелляционных слушаниях. Может показаться невероятным, но Мануэль внял голосу разума! Для нарциссов и эгоистов, к числу которых, несомненно, принадлежал Мануэль, подобное здравомыслие представляется чем-то исключительным, но Питер, по-видимому, к тому времени уже до такой степени был напуган ходом событий, что предпочёл не спорить, а во всём положиться на профессионалов.

Профессионалы благополучно проиграли дело, и Питера Мануэля в том же самом автобусе отвезли обратно в тюрьму, так и не предоставив возможности покрасоваться перед лордами.

После этого шансы на спасение жизни Мануэля практически обнулились. Осталась лишь совсем ничтожная вероятность того, что некое экстраординарное событие побудит главу правительства Шотландии (формально он именовался секретарём) отменить казнь личным приказом – такое право у него имелось. Две общественные организации – одна из них называлась «Комитет спасения Питера Мануэля» и состояла аж из 58 человек, а другая – профсоюз учителей Шотландии – независимо друг от друга подали секретарю правительства прошения о помиловании осуждённого из гуманистических соображений. Под первым прошением подписались 58 человек, под вторым – 60.

Как чувствовал себя Мануэль в последующие недели? Не очень хорошо. Настроение его демонстрировало резкие перепады – от состояния мрачной угрюмости он переходил к необычному возбуждению, после чего вновь становился мрачен и неразговорчив. 20 июня, то есть за несколько дней